Тарас Гагалюк, старший научный сотрудник IAMO (Германия)

В условиях рынка сельхозземель стран Запада, где существует возможность купли-продажи, работает так называемая «технологическая мельница Кохрейна». Раскроем ее суть.

Сельскохозяйственные производители постоянно стремятся повысить свои доходы за счет внедрения новых технологий. При этом одна группа производителей – «первопроходцы», т.е. те, кто первыми внедряют новую технологию, — остаются в краткосрочном выигрыше, т.к. себестоимость единицы продукции у них снижается, а прибыль растет. Далее все больше производителей внедряют эту технологию, производство растет, а прибыли падают в связи со снижением цены.

Другая группа производителей, назовем ее «середняками», вынуждена тоже внедрять данную технологию, чтобы несмотря на низкие цены на продукцию, иметь возможность выжить благодаря более низким затратам производства. И, наконец, третья группа так называемых «вечно отстающих» производителей не внедряет новую технологию и, не получая прибыли, уходит из рынка и позволяет расширяться за свой счет более успешным соседям.

Но, парадокс, расширение земельного банка — это растущая конкуренция за него же. Соответственно растет стоимость земли. В итоге выигрывают «первопроходцы», т.к. у них прибыли выше, чем у «середняков». Выигрывают также и «вечно отстающие», т.к. в отличие от «середняков» они не вовлечены в «технологическую мельницу» и перешли в статус рантье-арендодателей либо вообще продали свою землю и покинули сельскую местность. Далее высокая стоимость земли делает сельское хозяйство малоприбыльным.

Государство пытается решить эту проблему путем поддержки производителей. «Середняки» становятся «вечно отстающими», а потом арендодателями или же вовсе продают свою землю. Таким образом, на рынке остаются «первопроходцы», которые действуют в качестве как производителя, так и земельного спекулянта, плюс те землевладельцы, которые не продали свои земли, а сдают их в аренду, т.е. выполняют исключительно спекулятивную функцию. Рынок земли в большей мере становится рынком аренды земли.

Исходя из изложенного, возникает вопрос: стоит ли удивляться сложившейся структуре сельскохозяйственного землепользования в Украине, если с самого начала земельной реформы лопасти «мельницы Кохрейна» в аграрном секторе страны крутятся гораздо быстрее, чем в других — развитых — странах?

Например, у нас изначально функционирует рынок аренды земли, а не рынок земли. У нас с 2008 г. по 2015 г. агрохолдинги, они же «первопроходцы», нарастили земельный банк вдвое (при этом площади фермерских хозяйств остались на том же уровне). У нас пайщики в 2014 г. получили от арендаторов в два раза больше платежей, чем в 2008 г. (в долларововм эквиваленте). В то же время цена на кукурузу сейчас на уровне 2008 года, а если считать согласно «черному» долларовому рынку, то еще ниже. И лишь реальная (не номинальная) государственная поддержка сельхозпроизводителей, вопреки логике «мельницы Кохрейна», снизилась за время земельной реформы в два раза. В таких условиях прибыльность сельскохозяйственного производства в обозримом будущем будет в первую очередь определяться альтернативной стоимостью (opportunity cost) рабочей силы и управленческого персонала агрохолдингов.

Подытожить лучше, чем сам Уиллард Кохрейн, вряд ли удастся: «Любая политика, направленная на существенное и постоянное улучшение прибыльной позиции сельскохозяйственных производителей, должна рано или поздно столкнуться с основным материалом, из которого изготовлена «мельница», — свободным рынком ограниченного количества сельскохозяйственных земель».