Иностранные инвесторы хотят уйти из Украины, говорит председатель Аграрного союза этой страны (Алекс Лисситса — генеральный директор Индустриальной Молочной Компании — ИМК, президент Ассоциации «Украинский клуб аграрного бизнеса» — прим. ред.). Местные холдинги также находятся под давлением — и не только из-за войны.

Zeit Online: Г-н Лисситса, украинское сельское хозяйство скоро окажется под контролем Запада?

Алекс Лисситса: Нет, это ерунда. Никакого ажиотажного спроса на украинскую землю нет. Наоборот: крупные иностранные инвесторы, арендовавшие землю, хотели бы как можно скорее ее вернуть. Однако они не могут от нее избавиться. С 2012 года это стало практически невозможным.

— Специалисты калифорнийского института Oakland Institute подробно задокументировали интерес западных концернов и таких организаций, как Всемирный банк и Международный валютный фонд.

— Было время, когда на самом деле из заграницы поступало много денег, однако оно уже давно прошло. После того как цены на продукты питания значительно выросли в 2006 и в 2008 годах, украинские земли и сельскохозяйственные предприятия стали казаться выгодным вложением. Некоторые украинские компании с большим успехом стали котироваться на фондовой бирже. Другие получили финансирование в виде займов. В то время были инвестированы миллиарды долларов.

— Кто получил эти деньги?

— В первую очередь крупные украинские аграрные холдинги. У них было много земли, а еще они обладали частью необходимой для экспорта инфраструктуры — например, большими силосными башнями для хранения. Но с 2012 года ситуация резко изменилась. Больше ни у кого нет интереса к украинскому сельскому хозяйству. Все девять украинских предприятий, котировавшиеся на Франкфуртской фондовой бирже, обанкротились. Кроме того, крупных российских инвесторов теперь почти не осталось, за исключением компании Renaissance Capital из Москвы.

— В чем были причина подобных перемен?

— Есть три причины: на мировом рынке цены на продукты питания вновь упали. Этот сказывается на прибыли. Обещанная на Украине либерализация постоянно откладывается. И сегодня нельзя продать землю — это тормозит предпринимательскую деятельность и создает неуверенность. К тому же договоры аренды в среднем заключаются всего на пять-семь лет. Лишь недавно был принят закон, согласно которому устанавливается минимальный срок аренды в семь лет — это немного нам помогает. И, наконец, ошибки совершали и сами предприятия — они были слишком большими, слишком запутанными, и поэтому ими было сложно управлять.

— Тем не менее, холдинги до сих пор доминируют в украинском сельском хозяйстве, отмечают специалисты. То есть крупным аграрным фирмам, судя по всему, живется совсем не так уж плохо.

— Все не так просто. Малые предприятия растут, и у них есть преимущества.

— Вы сами возглавляете крупный аграрный холдинг...

— Он называется Industrial Milk Company. Мы обрабатываем 136 тысяч гектаров — а зарабатываем деньги не так, как можно подумать, исходя из нашего названия. Мы получаем деньги в основном за счет экспорта масличных и зерновых культур. Кроме того, мы выращиваем картофель для украинского рынка и производим немного молока — также для внутреннего пользования.

— А какие же у вас есть негативные факторы по сравнению с более мелкими предприятиями?

— Более мелкие предприятия имеют налоговые преимущества, которых у нас нет, а еще у них нет таких строгих предписаний относительно баланса. Но прежде всего они — более гибкие. Их логистические затраты, например, значительно меньше, в том числе потому, что силосные башни расположены у них не так далеко от полей, как наши. Мы должны работать намного более эффективно, в противном случае при нынешних ценах у нас нет шансов на выживание.

В нашей стране заключено более 40 тысяч арендных договоров, срок действия которых составляет всего несколько лет. Это означает, что мы каждый год вынуждены вновь обсуждать тысячи арендных договоров. Мы посещаем каждую деревню, а иногда нас опережают малые предприятия, у которых имеется всего около 2-3 тысяч гектаров пашни. Они просто действуют быстрее. Каждый год они уводят у нас из-под носа несколько тысяч гектаров, и в результате мы вынуждены искать замену. Это классовая борьба между крупными и мелкими предприятиями.

— А кто же оказывается проигравшим? Неужели аграрные холдинги? Или, может быть, крестьянские семьи, которые обрабатывают намного меньше земли, чем пару тысяч гектаров, и которые вы называете малыми предприятиями?

— В этих семьях почти нет интереса к тому, чтобы и дальше содержать свои подворья. Большинство этих крестьян — пенсионеры. Они направляют своих детей учиться в город — с жестким указанием назад не возвращаться. У нас на Украине нет традиций ведения семейных подворий, как во Франции или в Германии. Не хватает также предпринимательского духа. Люди не хотят рисковать.

— Оказывает ли влияние на ваше предприятие война на востоке страны?

— Очень сильное. Мы чувствуем последствия принятия экономических санкций, из-за которых российский рынок для нас полностью потерян. Но прежде всего мы не можем получить новый капитал для инвестиций. Проценты совершенно неподъемные — около 50%! Это означает вот что: для финансирования кредита мы должны получать доход свыше 60%. Это совершенно невозможные величины. Наша единственная надежда — международные банки развития. Например, Европейский инвестиционный банк, Международный банк реконструкции и развития и Всемирный банк. К тому же наших сотрудников теперь нельзя призвать на военную службу. Это запрещено законом.